Ноябрь 1942 года:
Самолеты поднялись в воздух. Лишь спустя шесть долгих часов, проведенных на диспетчерской вышке, я увидел на горизонте первую возвращающуюся "Крепость". Мы принялись считать, сколько самолетов приближается к авиабазе. Утром из Челвестона красивым строем ушли 24 самолета. Теперь мы насчитали всего 17 самолетов, разбросанных по всему небу.
Они кружили над диспетчерской вышкой и ждали разрешения на посадку. У одной из "Летающих крепостей" было отстрелено шасси и поврежден фюзеляж. Диспетчер приказал этому самолету садиться первыми пытаться приземлиться на брюхо. Я приготовил "Contax'' и отщелкал ролик пленки, снимая приземление. Когда машина наконец остановилась, я побежал к ней, на ходу настраивая второй "Contax''. Люк кабины открылся, и то, что осталось от парня, сидевшего в ней, спустили вниз и передали врачам. Он стонал. Два следующих бойца, которых вынули из самолета, уже не стонали. Последним из самолета выбрался пилот. С ним вроде бы все было в порядке, если не считать небольшой раны на лбу. Я подошел поближе, чтобы снять его крупным планом. Внезапно он остановился и закричал: "Вот таких снимков ты и ждал? Фотограф!" Я убрал камеру и уехал в Лондон, ни с кем не попрощавшись.
Я ехал в поезде. В моей сумке лежали удачно отснятые пленки. Я ненавидел себя и свою профессию. Это фотографии для гробовщиков. Но какого черта? Я не хочу быть гробовщиком! Если уж участвовать в этих похоронах, поклялся я себе, то не в роли постороннего.
Фото Капы из 1943-го
А это ноябрь 1943, Рабаул, фото Wayne Miller
Самолеты поднялись в воздух. Лишь спустя шесть долгих часов, проведенных на диспетчерской вышке, я увидел на горизонте первую возвращающуюся "Крепость". Мы принялись считать, сколько самолетов приближается к авиабазе. Утром из Челвестона красивым строем ушли 24 самолета. Теперь мы насчитали всего 17 самолетов, разбросанных по всему небу.
Они кружили над диспетчерской вышкой и ждали разрешения на посадку. У одной из "Летающих крепостей" было отстрелено шасси и поврежден фюзеляж. Диспетчер приказал этому самолету садиться первыми пытаться приземлиться на брюхо. Я приготовил "Contax'' и отщелкал ролик пленки, снимая приземление. Когда машина наконец остановилась, я побежал к ней, на ходу настраивая второй "Contax''. Люк кабины открылся, и то, что осталось от парня, сидевшего в ней, спустили вниз и передали врачам. Он стонал. Два следующих бойца, которых вынули из самолета, уже не стонали. Последним из самолета выбрался пилот. С ним вроде бы все было в порядке, если не считать небольшой раны на лбу. Я подошел поближе, чтобы снять его крупным планом. Внезапно он остановился и закричал: "Вот таких снимков ты и ждал? Фотограф!" Я убрал камеру и уехал в Лондон, ни с кем не попрощавшись.
Я ехал в поезде. В моей сумке лежали удачно отснятые пленки. Я ненавидел себя и свою профессию. Это фотографии для гробовщиков. Но какого черта? Я не хочу быть гробовщиком! Если уж участвовать в этих похоронах, поклялся я себе, то не в роли постороннего.
Фото Капы из 1943-го
А это ноябрь 1943, Рабаул, фото Wayne Miller
